Представляем Вашему вниманию эксклюзивное видео - фильм ОНК-ТВ «Чёрная дыра», снятый при поддержке Гулагу.нет. В фильме рассказывается о коррупции в, якобы, одной из лучших колоний России, массовых нарушениях прав осуждённых, расхищении бюджетных средств, вымогательстве взяток и поборов со стороны руководителей колонии. Речь идет о ФКУ ИК-7 УФСИН России по Калужской области.
В фильме «Чёрная дыра: о коррупции в ФКУ ИК-7 УФСИН по Калужской области» действующие и бывшие сотрудники колонии, бывшие осуждённые и родственники ныне отбывающих там наказание подробно рассказывают о схемах по вымогательству денежных средств и имущества у родственников осуждённых. Раскрывается схема хищения бюджетных средств. Также в фильме представлены записи телефонных разговоров, в ходе которых, предположительно, сотрудник ОСБ УФСИН оказывал давление на маму осуждённой с целью дачи последней «нужных показаний» о, якобы, непричастности к хищениям начальника колонии №7 Л.И. Мелекесовой и причастности к хищениям её заместителя по воспитательной работе Д.Н. Антоновой, которая, предположительно, не являлась лицом, обладающим полномочиями по распоряжению материальными ценностями и денежными средствами.
По информации Гулагу.нет по данным фактам член Комитета по бюджету Государственной Думы ФС РФ А.А. Ищенко уже направил депутатские запросы директору ФСБ России, председателю Следственного Комитета РФ, Генеральному Прокурору РФ и директору ФСИН России с требованием организации надлежащей проверки и расследования всех изложенных фактов.
Также по данным фактам нарушений уже проведено журналистское расследование и специальный корреспондент «Новой газеты» Ирек Муртазин опубликовал об этом статью.
Предлагаем Вам высказать своё мнение об этом в комментариях.
Тюрьмы и колонии России никогда не были зонами законности и благородства. А криминальное сознание было всегда присуще не только осужденным, но и охраняющим и воспитывающим тех, чьи преступления признаны и оценены судебными решениями. Не удивляют, стали буднично-привычными сообщения о сотрудниках ФСИН, ставшими фигурантами громких уголовных дел и обживающими тюремные камеры: вот даже бывший директор ФСИН генерал-полковник Александр Реймер сегодня подозревается в хищении нескольких миллиардов рублей и «проживает» в «Матросской Тишине».
Очередной нарыв в службе исполнения наказания вскрылся в Калуге, в женской ИК-7. Конечно, масштабы инкриминируемых хищений тут не многомиллиардные, но история интересна тем, что, когда колония попала в поле зрения оперативников отдела собственной безопасности Калужского УФСИН, коллектив исправительного учреждения раскололся на два лагеря, начав валить друг на друга и подтверждая свои версии показаниями осужденных (как тех, кто еще содержится в колонии, так и тех, кто уже освободился) и заранее на такой день припасенными документами.
ИК-7 — самое молодое пенитенциарное учреждение Калужской области, созданное распоряжением Правительства РФ № 323р от 01.03.2011 года на базе воспитательной колонии для несовершеннолетних осужденных. Первый этап с осужденными женщинами прибыл сюда 9 июля 2011 года.
Прежде чем колония заработала, в нее вложили не один миллион рублей ради «создания соответствующих условий для успешной адаптации осужденных женщин к условиям содержания в колонии общего режима» (цитата с официального сайта ИК-7). Провели капитальный ремонт, перепланировали казармообразные помещения в просторные спальни, рассчитанные на четырех человек, и отремонтировали столовую.
Но предела совершенству нет. Уже когда колония заработала, сделали ремонт клуба. А сейчас выясняется, что облагораживание «очага культуры» сопровождалось поборами с осужденных.
Родственники сидельцев закупали стройматериалы, шторы, картины для оформления стен. Все это передавалось в качестве пожертвований.
И никого не смущало, что сотрудники колонии требовали, чтобы вместе с товарами передавались и кассовые чеки. Как выяснилось, в последующем «благотворительная помощь» оформлялась как приобретенное самой колонией. Судьбу денег, полученных в кассе, устанавливает теперь следствие. Речь идет о сумме относительно небольшой — всего несколько сот тысяч рублей, но это только то, что удалось подтвердить свидетельскими показаниями и документами.
К примеру, мать осужденной Ольги Гавриловой дала официальные показания о том, что в декабре 2014 года ей позвонила дочь и рассказала: к открытию клуба ей поручили оформить сцену, и для этого необходимо закупить бархат, велюр, атлас. Женщина привезла все необходимое в колонию, передала и все чеки. На сорок тысяч рублей. В последующем эти товары были оформлены как приобретенные колонией, а полученные из кассы деньги — списаны.
Заместитель начальника колонии по кадровой и воспитательной работе майор Дарья Антонова — один из фигурантов уголовного дела. Но когда замаячила перспектива тюремного срока, решила не молчать. «Мне терять нечего», — говорит Антонова под видеозапись.
Офицер утверждает, что она ни в чем не виновата, а настоящий организатор поборов с осужденных — начальник колонии Людмила Мелекесова.
— Против меня сфальсифицировано уголовное дело, — говорит Антонова. — Меня запугивают, утверждая, что начальники отрядов дали показания, что я беру взятки у осужденных. Запугивают и моих подчиненных.
Начальник отдела воспитательной работы колонии Наталья Кудряшова подтверждает слова Антоновой:
— Меня пять часов допрашивала заместитель начальника колонии по безопасности подполковник Елена Виноградова, никуда не выпускала. Требовала написать донос на Антонову. Говорила, что я отправлюсь в тюрьму как подельница, а мой муж без меня сопьется…
И Антонова, и Кудряшова в один голос утверждают, что «безопасникам» не нужна истина. У них даже есть аудиозапись, на которой голос, похожий на голос подполковника Виноградовой, говорит, что ей не нужны показания против начальника колонии Мелекесовой, а нужны показания против Антоновой.
Версия непричастности Мелекесовой к хищению бюджетных денег путем оформления в качестве покупок, оплаченных из кассы ИК-7, товаров, привезенных в колонию родственниками осужденных, сегодня, по всей видимости, устраивает и отдел собственной безопасности Калужского управления ФСИН.
Ольга Талаш, чья дочь отбывала наказание в ИК-7 и уже освободилась, рассказывает, что к ней приезжал оперативник Сергей Трошин — просил повлиять на дочь, чтобы она дала показания против Антоновой:
— Он говорил, что это в ее интересах, что от этого зависит ее будущее и перспективы. Она, мол, должна выбрать, в качестве кого она будет проходить по уголовному делу.
По словам Ольги Талаш, месяц назад этот оперативник уже встречался ее дочерью:
— Но, видимо, ее показания не устроили. Наговаривать дочь отказалась.
Подобное упорство «безопасников» только усиливает подозрения в возможной причастности руководителя колонии к хищениям. И есть люди, которые и вовсе не сомневаются в этом. Мать осужденной Людмила Землякова рассказывает, что ее дочь находится в ИК-7 с ноября 2011 года.
— После одного из свиданий ко мне подошла Мелекесова, которая в то время была заместителем начальника колонии, и предложила улучшить «условия отбывания наказания» дочери, запросив за это сто тысяч рублей, — утверждает Землякова. — Мы тогда смогли собрать только 50 тысяч. И муж передал эти деньги Мелекесовой. Дочку тут же перевели на работу в клуб — это куда лучше, чем работать в промзоне.
По словам женщины, они постоянно что-то закупали и передавали в колонию для клуба:
— Звонила дочка и говорила: то надо, это. Куда деваться, приходилось покупать и отвозить в колонию. И обязательно прикладывать чеки.
Ирина Никифирова, с 2012 года отбывавшая наказание в ИК-7 и уже освободившаяся, тоже утверждает, что лично у нее «благотворительную помощь» колонии требовала Мелекесова:
— Когда я написала ходатайство об условно-досрочном освобождении, мне предложили закупить стройматериалы и сделать ремонт в штабе. Я сказала, что моя мама — пенсионерка и у нас нет денег.
По словам Никифоровой, она тут же попала под прессинг, ее начали заставлять работать «и днем, и ночью». Она валилась с ног от усталости. Последовали взыскания.
— Я поняла, что надо платить, — говорит Никифорова. — Родственники собрали деньги, закупили все необходимое для ремонта… Мне разрешили звонить по телефону, я звонила, уточняла, что необходимо приобрести. Вместе со стройматериалами мои родственники передали в колонию и оригиналы товарных чеков где-то на пятьдесят тысяч рублей.
Вспомнила Никифорова и о том, как в декабре 2013 года проводился ремонт комнат свиданий. По словам уже освобожденной осужденной, комнаты были «распределены» по отрядам. Мелекесова якобы предложила, чтобы кто-то из родственников открыл счет в банке и на этот счет все «скинулись».
— Для ремонта комнаты свиданий, доставшейся нашему отряду, счет открыла моя сестра Енина Лукьянова, — рассказывает Никифорова. — На это счет родственники других осужденных сбросились по две тысячи рублей. И на эти деньги — около тридцати тысяч рублей — и был сделан ремонт.
Начальник калужской колонии ИК-7 Людмила Мелекесова претензии в свой адрес не признает и утверждает, что ее оговаривают:
— Я видела заявление Никифоровой, — заявила Мелекесова «Новой». — Мы во всем разберемся.
Но тут же поправилась:
— Этими вопросами занимаются компетентные органы, и думаю, что окончательный вывод ими будет сделан.
На этом наш разговор завершился. Людмила Мелекесова так и сказала:
— Я не склонна давать никаких интервью и комментировать какие-либо вопросы. Если есть какие-то факты для возбуждения уголовного дела, значит, они уже есть… Следственный комитет разберется и примет решение.
Конечно, примет. Уже очевидно, что хищения из бюджета в калужской колонии ИК-7 — подтвержденный факт. Следствию остается только установить, кто конкретно «подстрекал» осужденных в необходимости «пожертвований на нужды колонии», а потом обналичивал товарные чеки в кассе ИК-7.
Кстати, пикантная подробность: по итогам 2014 года ИК-7 признана лучшей колонией уголовно-исправительной системы Калужской области.
Координатор общественного проекта Gulagu.net Владимир Осечкин утверждает, что хищение бюджетных средств через «благотворительную помощь» приняло масштаб стихийного бедствия.
— Практически во всех колониях России есть осужденные, родственники которых хотят как-то облегчить участь своих детей, братьев, мужей или жен, — рассказывает он. — И ради поблажек они готовы потратиться, покупая по просьбе родственников стройматериалы, телевизоры, холодильники… И это притом что частные пожертвования в исправительной системе запрещены.
Осечкин убежден: схема «обналичивания» материальных пожертвований родственников осужденных через кассу колоний и тюрем характерна для многих учреждений исправительной системы.
— Но эти истории редко где вскрываются и получают огласку, — утверждает Осечкин и предлагает конкретный вариант решения проблемы: — Надо во всех колониях на видных местах у входа вывесить огромные баннеры: пожертвования от частных лиц запрещены, колония получает достаточно средств из бюджета на ремонт и благоустройство.
И это правда. Исправительная система России действительно не испытывает дефицита бюджетного финансирования. Еще в августе 2006 года Юрий Калинин, в то время директор ФСИН, заявил, что Правительство России выделило 54 млрд рублей на реформу уголовно-исполнительной системы. И что эти деньги в течении десяти лет, до 2016 года, будут потрачены «на улучшение содержания лиц, находящихся в местах заключения; на завершение строительства и реконструкцию зданий следственных изоляторов и колоний».
В апреле 2014 года депутаты Госдумы поддержали госпрограмму «Юстиция», рассчитанную на 2014—2020 годы и предполагающую выделение на порядок большей суммы денег на масштабную реформу пенитенциарных учреждений. Речь шла о 2,3 трлн руб., из которых 1,9 трлн руб. планировалось потратить именно на реконструкцию СИЗО, тюрем и колоний, в которых должны быть «обеспечены международные стандарты обращения с осужденными».
Даже если не все эти астрономические суммы дошли до колоний и тюрем, денег более чем достаточно для ремонтов клубов и комнат свиданий. И советы сотрудников колоний сделать пожертвования надо расценивать как вымогательство взяток, потому как с большей доли вероятности эти пожертвования будут обналичены по схеме, вскрывшейся в калужской женской колонии ИК-7.
Меню сайта